Колесников Ю.М. В программе "Пустое место". Радиоинтервью 1995 года.

Расшифровка эфира на Радио "Ферри" (г. Набережные Челны) сентябрь 1995 года. Ведущий Дмитрий Покров.

Юрий Колесников в радиопрограмме "Пустое место"

<Запись начала эфира отсутствует.>

У нас есть свой круг зрителей, но мы очень мало подкрепляем их интерес новыми постановками, новыми премьерами. Ну, и финансовая сторона мешает, поскольку театр очень затратная организация, и здесь сил нам не хватает. Но думаю, что, несмотря на отсутствие денег, мы будем делать спектакли, потому что это первую очередь нужно нам – надо было просто осознать это.

- Юрий Михайлович, тут мне под руку попался вопрос от слушателя, но, видимо, этот человек не такой частый гость вашего театра и вряд ли знает о том, что у вас происходит. «Чем вы руководствуетесь при выборе репертуара театра и насколько он разнообразен?»

- Тут надо сказать о прошлом. Нам повезло в Набережных Челнах, и сколько я здесь работаю, никогда не было какой-то цензуры. Хотя коллеги из других городов, когда мы с ними встречались, постоянно жаловались, что мол, есть цензура, есть управление культуры, дяденька, тетенька, которые говорят, что это можно делать, а это нельзя. У нас этого никогда не было, и начиная с первого спектакля «Диалоги о любви» мы делали только то, что нам хочется. Не знаю, как другие режиссеры, но я, безусловно, всегда как-то старался понять, что нужно еще и зрителю – я не отделял себя от них, и понимал, что если это интересно мне, значит, должно быть интересно и еще кому-то. Поэтому хочу сказать одно – мы делали хорошую литературу и хорошую драматургию, и выбор всегда был. Можно вспомнить такого автора, как Жан Ануй – это французская современная классика, Фрида и Дунского «Гори, гори, моя звезда», Вампилова, Нину Садур. Мы всегда делали то, что нам хочется.

- Конечно, следующий вопрос не в вашей компетенции, но тем не менее. Стрельникова Людмила Егоровна интересуется: «Будет ли в городе нормальное стационарное здание русского театра, куда можно будет пойти в цивильном виде и хорошо отдохнуть?». Ваш прогноз на будущее – будет ли такое в нашем городе, по вашим ощущениям?

- Я не всегда все воспринимаю объективно, я эдакий романтик, и все время надеялся, ведь надежда умирает последней, хотя иногда говорил себе: «Юра, надо относиться к жизни немного циничнее и воспринимать реальность такой, какой она есть на самом деле». Я думаю, что на данном этапе этот вопрос долго подниматься не будет, потому что это наша боль. Мне задавали вопросы и по поводу тепла, и конечно, нам хочется, чтобы зрители пришли в театр как в отдельное помещение. Возможно, это будет как-то компенсировано Домом театра 1/16, где будет фойе, где будет зрительный зал, где будет место, где зрителю можно будет раздеться, и думаю, что это будет место, где будет тепло.

- Оптимистично. И опять же вопрос от Стрельниковой Людмилы Егоровны: «Из кого состоит группа «Мастеровых»? Профессионалы это или любители? И какова численность группы?»

- Опять же - исходя из тех условий, в которых мы живем и работаем, а работаем мы на территории Дворца культуры «КамАЗа» и имеем достаточно ограниченное пространство, поэтому и труппа у нас небольшая – где-то 15 человек актерского состава плюс технические службы, которые обслуживают спектакли и деятельность театра. Из кого состоит труппа? У нас театр своеобразный – есть люди, которые имеют актерское образование, закончившие театральные институты и имевшие опыт работы в других профессиональных театрах, и есть люди, которые прошли длительный курс подготовки в 15-16 лет и занимались в нашем театре. Это оказалось самым оптимальным вариантом из тех, о которых мы задумывались перед тем, как формировать труппу и решили действовать таким образом – люди должны воспитываться в театре. Несколько лет назад, а точнее три года назад, мы пробовали провести такой эксперимент при Казанской академии искусств – на ее базе мы набрали актерский курс. Сейчас это форма очно-заочного обучения, и здесь отдельная благодарность Фонду культуры КамАЗа, который отдельно финансировал это обучение, поскольку оно платное и достаточно дорогое удовольствие получается. Но студенты-актеры играют у нас практически во всех спектаклях.

- Вопрос от Алексея. «На какую публику, на публику какого возраста рассчитан репертуар вашего театра?»

- Сложно как-то разграничивать. Есть у нас определенная репертуарная категория, которую мы называем «детские спектакли», хотя там адрес такой разный - начиная от младших школьников и заканчивая старшеклассниками. К примеру, это спектакль «Кошка, которая гуляет сама по себе» - он музыкальный, там много пластики, движений. Если брать остальные спектакли, то есть среди них спектакль «Незнакомка», рассчитанный и на молодежную аудиторию, и на старшее поколение. Конечно, какие-то спектакли делаются с точным адресом – на младших школьников, а остальные делаются с упором на то, что они должны быть интересными. Вот на «Незнакомке», например, дети сидят, затаив дыхание. Отчего так, я не знаю. Может, они ничего не понимают и поэтому молчат?

- Вы слушаете программу «Пустое место» на радио «Ферри»!, и у нас в гостях главный режиссер-постановщик драматического театра «Мастеровые». «Кем вы мечтали стать в детстве, и как вам стукнуло в голову идея поступить учиться на режиссера? Случайное ли это решение?» - спрашивает Лариса.

- Я никогда не был в школе хулиганом, но как-то так получалось, что срывал уроки. Я искренне говорил, что я выучил урок, когда мне ставили «двойку» по физике или по химии, каким-то образом доказывал это, срывал урок и учительница говорила: «Колесников, прекрати паясничать!». Может с этого и пошло. А потом я занимался в художественной самодеятельности, и в свое время в школе сыграл несколько больших ролей – Черта в «Вечерах на хуторе близ Диканьки», в том же возрасте сыграл деда Щукаря, а потом у меня была замечательная роль Овода – помню, что умирал я там красиво, и мне на всю жизнь запомнилась оттуда фраза девушки: «Я верила в вас как в бога, а вы у меня украли жизнь!». После этой постановки мне очень много писем приходило с этой фразой, и как-то именно тогда я почувствовал вкус сцены, но какие-то комплексы помешали мне стать актером, но поскольку профессия режиссера это дилетант, который должен знать обо всем понемножку, поэтому я туда и пошел. Я не думаю, что это был сознательный выбор, он был продиктован чем-то другим, и я не знаю – свыше он был или еще откуда-то, но выбор, думаю, складывался постепенно.

- Этакое бессознательное решение.

- Ну, наверно.

- А вот из области сознательно-бессознательного. Света задает такой личный вопрос – «Была ли у вас в жизни любовь?»

- Была! Тут я счастливый человек – считаю, что была, и это замечательно. Чего желаю и всем испытать – и Свете тоже!

- Наша постоянная задавательница вопросов Катя спрашивает: «Какую музыку вы предпочитаете слушать?» Это первая часть вопроса.

- Я не очень музыкальный человек, и считаю, что, к сожалению, это пробел в моем воспитании – и в собственном, нежели в родительском. Но после благоприятного влияния моей семьи – у меня семья очень любит джаз, у нас в семье достаточно большая коллекция джаза, я постепенно привык к этой музыке, и могу сказать, что джаз я понимаю, и очень хорошо к нему отношусь.

- А вторая часть от Кати – это и вопрос, и не вопрос, просьба и не просьба: «Можете ли вы сказать что-то тем, кто не любит театр? Этакую декларацию «Тем, кто не любит театр»?

- Как говорят, насильно мил не будешь. Я тоже как-то рассуждал на тему «Нужен ли театр?», и по центральному радио я слышал данные социсследования, по которому выяснили, что в театр ходят то ли 2, то ли 3 процента населения страны и задавался вопрос: «Кому в таком случае нужен театр?». И тут мне вспомнилась фраза Иннокентия Смоктуновского о театре: «Театр нам нужен для того, чтобы тренировать нашу совесть». Когда говорят, что у театра есть воспитательная функция, это уже что-то из области нереального: когда человек посмотрел спектакль и с ним что-то произошло, некий катарсис, происходит редко, но чтобы наша чувства тренировались немного, чтобы они не покрылись некой коркой, для этого и нужен театр. В театр должен идти тот человек, у кого есть такая потребность.

- Кто этого хочет.

- Да.

- Лариса спрашивает: «Когда намечается празднование 20-летия театра «Мастеровые» и как на него можно будет попасть?»

- Я не большой любитель праздновать юбилеи и собственные дни рождения тоже. Поэтому и свой 20-летний юбилей мы боимся отпраздновать, потому что никто не знает, как будет работать театр через пять лет и сможем ли мы отпраздновать 25-летие. Мы, конечно, верим, что все будет нормально, что будет лучше и лучше, и мы хотим сделать юбилейный спектакль, и надеемся, что он будет интересным. Есть надежда, что под это дело мы получим деньги. Поэтому предмет юбилея для нас – это постановка такого спектакля. Мы очень хотим порадовать нашего зрителя, и как только мы сделаем этот спектакль, об этом город узнает, и мы постараемся заявить об этом через газету, через радио «Ферри», и через афиши тоже. Думаю, что это произойдет месяца через три, не раньше.

- Поэтому слушайте радио «Ферри» и вы узнаете, когда же будет юбилейный спектакль у театра «Мастеровые». Кстати, здесь сразу возник вопрос у Марины. Он у нее возник вообще-то давно, и прислала она его для эфира несколько раньше, но я решил задать его сейчас: «Какие трудности театр «Мастеровые» испытывает сейчас и в чем эти трудности заключаются»? Вопрос, так скажем, очень даже насущный.

- Конечно, хотелось бы сразу встретиться с Мариной и поплакаться к ней в жилетку, но я не думаю, что Марина может с этой проблемой нам как-то помочь. Я уже говорил, что театр сама по себе очень затратная организация – это еще и декорации, и костюмы, поэтому первая трудность – это деньги. А может, и во вторых, деньги, потому что мы сейчас приходим к тому, что есть всегда потребность в людях творческих и талантливых – музыкантах, художниках, осветителях, радистах. Талантливые люди – это всегда проблема, и я думаю, что сейчас мы смогли сконцентрировать определенные силы людей, для которых театр становится домом. А вот потом уже идет финансовая сторона – я уже не говорю о том, что театру нужно помещение, и от этих иллюзий мы все-таки немножко отделались.

- Есть ли в театре такая проблема, как посещаемость?

- Такая проблема стоит перед каждым театром. Каждый театр решает по-своему, и наш театр тоже. Мы длительное время не могли подкреплять интерес зрителя новыми постановками, но этот сезон очень удачно для нас начинается – с 17 сентября мы показали уже около 10 спектаклей, у нас полные залы и нас это радует. Какие-то спектакли идут второй год и только «Незнакомка» может считаться пока премьерным спектаклем, потому что он появился только в прошлом сезоне и показан всего лишь несколько раз.

- Намечается ли какая-то премьерная постановка в этом сезоне?

- Как я говорил, мы сейчас готовимся к юбилейному спектаклю, и пусть это останется тайной. Конечно, обычный вопрос – «Каковы ваши творческие планы?» и спасибо, Дима, что вы еще не задали его. Наши творческие планы – это поставить очередной гениальный спектакль.

- У вас нет такой боязни, что может получится не гениально?

- Если говорить серьезно, можно 20 или 30 лет заниматься театром, приобрести какой-то опыт, но каждый раз, начиная работу над спектаклем, не знаешь, получится или не получится – будет ли облом или состоится гениальный спектакль. В этом, наверное, и есть прелесть этой профессии – как актерской, так и режиссерской – это всегда заново, театр - это всегда живое дело в отличие от того же кино.

- Ваше отношение к положению театров в нашем городе. Как вы его оцениваете?

- Я всегда придерживаюсь того мнения, что если ты живешь в этом месте, делаешь здесь дело, то ругать: «Плохой зритель! Нетеатральный город!» и еще что-то это как-то неинтересно. Ты все-таки здесь живешь, а иначе меняй место жительства, переезжай в театральный город и там работай. Я считаю, что у нас хороший зритель, и та ситуация, которая сейчас существует – отсутствие здания, отсутствие у нас денег есть во всех театрах – и тех, что хуже, и тех, что лучше. Я думаю, что надо научиться выживать как-то в этой ситуации – театр никогда не был востребован широким кругом людей, поэтому и нам это нужно, и уверен, что есть другие люди, которым это нужно. И дай бог, чтобы мы чаще встречались в театре, и будет у нас тепло, и будут интересные спектакли. Вот это главное.

- Нет ли у вас в душе обиды, что к нам в город приезжают иногородние театры типа тольяттинского «Колеса», и на их спектакли люди идут, заполняют залы процентов на 80-90, и причем большие залы, а к вам нет такого наплыва народа? Вы не анализируете, почему это происходит? Все-таки вы местный театр, а таковой театр должен востребоваться в нашем городе, но он не востребуется нашими горожанами.

- Обиды нет – я это пережил, «съел», и уже, как вы говорите, анализировать нужно. Ну тут такой эффект выходит, потому что это сами по себе очень мощные театры, с большой и интересной труппой, с большим опытом работы. В Самарском театре, где главным режиссером уже 30 лет работает Монастырский, есть громадная база – этот театр сделал ситуацию, когда на его спектакли люди постоянно ходят, он очень опытный. Также как и «Колесо». Единственное, о чем я хотел сказать и о чем давно уже говорю – обида в одном: есть огород в этом месте – в городе Набережные Челны, и нужно создавать ситуацию, когда в этом месте будут появляться актеры, художники. А театр это такое место, которое концентрирует в себе людей разных профессий, разных интересов, и если театр будет развиваться именно здесь, в городе, то масса талантливых людей будет появляться именно здесь. Не будут они уезжать в другие города, если поймут, что именно здесь им интересно, что здесь можно сделать дело и интересно реализоваться творчески. Вот такова моя обида. А театры должны приезжать, чтобы показывать лучшие образцы театрального искусства, но это не должно носить характер замены того, что должно рождаться здесь. Заменить это невозможно – оно должно подкреплять интерес и помогать нам лучшими образцами, и тогда мы поймем куда мы должны двигаться, куда стремиться, но каждый театр сам по себе должен быть интересным.

- Кто тогда должен создать в нашем городе ситуацию, чтобы наши театры могли развиваться? Ведь должна же быть какая-то причина для развития? Двадцать лет существуют «Мастеровые», двадцать лет, по-моему, существовала «Ника», есть бывшие «Лицедеи» - театральный центр «Оранжевая дверь», и казалось бы, при наличии стольких коллективов и ничего и нет. В студию звонки поступают и люди говорят: «О, а мы не знали, что у нас такое есть!». Почему 20 лет прошло, и люди ничего не знают даже о вас? В чем причина и как решить проблему – чтобы люди узнали, что есть театр «Мастеровые», чтобы можно были прийти туда, посмотреть спектакль, обругать его или наоборот, получить от этого дозу кайфа? Какие пути, какие выходы и вход к этому, по вашему мнению?

- Сложный вопрос. Жаловаться на жизнь или жаловаться на какого-то начальника, который не понимает значимости театра в городе, уже в общем как-то неинтересно. Я думаю, что люди города, руководство города должны просто понять это, а наша задача – просто делать хорошие спектакли. На сегодняшнем этапе не делаю реверансы, но то, что театру сегодня помогает АО «КамАЗ» в выживании, это очевидно в сложной ситуации. Но существует еще и футбольная команда, другие организации, которые выходят на какой-то более престижный уровень – уже государственный и международный, если брать тот же футбол. Когда-то в стране и городе проводились международные театральные фестивали, и мы очень сожалеем, что их время ушло, потому что тот период, когда у нас прошло три детских фестиваля и пять взрослых, было счастливым для города временем. Сейчас, к сожалению, этого нет, и как это все возродить, в одной передаче, я думаю рассказать очень сложно.

- Юрий Михайлович, как вы относитесь к тому, что актеры вашего театра уезжают по приглашению, к примеру, в тольяттинский театр «Колесо»? Нет ли, опять же обиды за то, что уезжают туда, а не остаются здесь развиваться?

- Я уже говорил, что я остаюсь патриотом этого города. Огород нужно каждый день возделывать, но по-человечески я их понимаю – там более перспективно, там больше возможностей человеку реализоваться, хотя как для руководителя, как для человека, который на театр тратит жизнь свою, это обидно. И мне хотелось бы иметь те условия, хотя бы часть тех условий, которыми обладают театр «Колесо» или самарский театр. И думаю, что в этом бы случае актеры не уезжали. А вообще-то, честно говоря, я однажды подумал: «А если бы режиссера театра «Колесо» поставить на место главного режиссера Колесникова, смог бы он здесь выжить?». Я как-то оторвался и понял, что нет – долго бы он здесь не продержался, поэтому маленький бронзовый памятник по грудь я все-таки воздвиг. Сам себе.

- Я думаю, что у слушателей все больше и больше возрастает интерес к персоне Юрия Колесникова. Я напоминаю, что вы слушаете программу «Пустое место» и радио «Ферри» дает вам возможность задать вопросы главному режиссеру театра «Мастеровые» Юрию Колесникову. Юрий Михайлович, есть ли у вас в театральном искусстве кумир, на которого вы бы хотели быть похожим?

- У меня – нет. Это как вспомнить вопрос «Кто у меня любимый поэт?», поскольку я очень люблю поэзию, я все равно начинаю перечислять – Пастернак, Рубцов… Так и здесь – это очень разные люди. Я долгое время занимался на одном московском семинаре, и мне пришлось видеть много замечательных работ русского театра, и я очень люблю режиссера Анатолия Эфроса, я видел почти все спектакли Юрия Любимова. Беря ото всех понемногу, режиссер не должен быть похож на кого-то. Есть банальная фраза, но в ней есть смысл: «Не создай себе кумира!». Повторюсь – я люблю постановки Эфроса, постановки раннего Театра на Таганке, люблю постановки своего учителя Леонида Хейфеца. Есть круг авторитетных для меня людей, с которыми мне посчастливилось общаться, встречаться, видеть их постановки, быть на репетициях, и они мне очень дороги, потому что от каждой встречи я что-то получаю. Это какая-то отдушина, тот глоток кислорода, когда смотришь по-настоящему талантливый спектакль.

- По чьим произведениям и пьесам ставятся спектакли в театре «Мастеровые»? Кому отдается предпочтение среди драматургов и тех, кто пишет пьесы? Это западные, средневековые, русские, российские, советские авторы?

- Мы, к счастью, лишены такого, что было раньше, когда по профессиональным театрам распределялось, что одна новая пьеса должна была быть от современного драматурга, одна – русская классическая, третья – западная. Мы всегда выбирали, что нам казалось интересным и тут какое-то наложение происходило или не происходило. У нас, как я говорил, был Вампилов, замечательные драматурги Фрид и Дунский, был современный драматург Нина Садур. И вот в случае Садур можно сказать о предпочтении, потому что это очень талантливый драматург, и по ее пьесам мы сделали две постановки – «Отдай мое сердце» (у Садур называется «Панночка») и «Ехай», которая до последнего времени шла в репертуаре нашего театра. Все эти авторы просто талантливые люди, и при наших предпочтениях это должна быть в первую очередь хорошая драматургия. И конечно, то, что нам должно быть интересно – должно произойти совпадение интересов. Как я говорю актерам: «Мы должны обнаружить в этом произведении себя», и как сейчас принято говорить, увидеть, совпадает в пьесе наша болевая точка или не совпадает. Талантливых пьес очень много, но совпадение, замыкание происходит в совершенно определенной точке. И если это происходит, то «появляется» Садур, «появляется» Вампилов.

- Сейчас помещение вашего театра маленькое-маленькое, а вам не хотелось сделать постановку на большой-большой сцене? Скажем, на большой сцене ДК КамАЗа, с крутыми декорациями, с полным зрительным залом? Есть такая мечта или вам все-таки симпатичнее работать в маленьком зальчике?

- Мы всю предыдущую нашу жизнь работали именно в малых залах, а постановку «Гори, гори, моя звезда» мы вообще делали в спортивном зале и показывали в Казани в том же спортивном зале. Но спортзал это был эксперимент, вообще-то мы всегда работали в маленькой аудитории, рассчитанной на 90 зрителей, хотя на фестивалях набиралось в нашу комнату и по 150 человек. И поэтому вся эстетика нашего театра складывалась из нашей маленькой аудитории, мы ее любили, знали ее, мы могли там многое себе позволить, мы чувствовали это пространство. Потом появились спектакли на большой сцене, детские спектакли – «Два клена», «Отдай мое сердце», «Кошка…». Очень трудно нам давалось освоение этого пространства – непривычно было и для актеров, и для меня как для постановщика. Тяжело это было, мучительно. Да, мечта о большой сцене есть, но хотелось бы, чтобы эта большая мечта касалась не столько меня как режиссера, а меня как личности режиссера Колесникова – хорошая сцена с хорошим светом, красивые актеры, которые у нас есть, в красивых одеждах, и пусть даже они просто ходят, как в том анекдоте - туда-сюда, и ничего делают. (Смеется). Все впереди.

- А как у вас с гастролями? Ездят ли «Мастеровые» или самый дальний пункт гастролей – это деревня Бетьки?

-Были счастливые времена и у нашего театра – мы ездили и на фестивали, и на гастроли. Со спектаклем «Скамейка» мы были в Москве, показывали его в Подмосковье, были на фестивалях в Магнитогорске, Глазове, Тольятти. Счастливые времена были у всех – и у маленьких, и у известных, а в этом году, летом тот же МХАТ позволил себе поехать на пароходе по Волге, но сейчас уже четыре месяца не может выплатить зарплату своим гениальным актерам, которые заработали ее, и какой-то долг в полтора миллиарда там висит, как я то ли читал, то ли слышал. Поэтому позволить себе гастроли очень трудно, но руководство КамАЗа пообещало, что в течение сезона нам профинансируют поездку в Санкт-Петербург со спектаклем. Театр должен выезжать, поскольку гастроли для него это большая радость - к этому готовятся как-то по-другому, это дает возможность проверить себя и на другом зрителе, и честно говоря, в этом смысле сейчас выезжать страшно, поскольку слишком долго мы живем у себя.

- Вопрос от Евгении. «Если КамАЗ откажется от финансирования «Мастеровых», как вы собираетесь выжить?

- Во-первых, дай бог, что этого не произойдет. Во-вторых, если это произойдет, дай бог, если нас кто-нибудь подберет и мы будем нужны, а если и этого не случится, то в период выживания и безденежья, наверное, мы как-то свернемся и наверное, как-то по-другому будем жить и работать. Но думаю, мы живем! Самое главное, чтобы это было нужно нам! Но мне думается, что появятся люди, которым будет нужен театр. В конце своей программки мы пишем так – «Спасибо всем, кто желает нам добра!», и я думаю, что мы выживем.

- И последние два вопроса. Не возникает ли желания сыграть самому, а не просто быть наблюдателем?

- Раньше возникало, конечно. В свое время из спектакля «Провинциальный анекдот» по Вампилову у нас ушел актер – сейчас я не помню, почему, а там у него была небольшая роль скрипача и пришлось выйти мне. И поскольку я все время забывал текст, потому что следил за мизансценами – как актеры говорят, как двигаются, что делают, актеры были вынуждены уже не играть, а просто подсказывать мне текст. Я этот опыт понял, но время от времени появляется что-то, и приходится быть комментатором, и записывать фонограммы, и голос за сценой. У нас часто говорят в театре «Режиссера во время спектакля нужно засунуть куда-то за батарею, чтобы они не мешал никому, и тогда спектакль будет идти нормально». А если он будет за кулисами бегать и говорить: «Сейчас ты выходишь, потом эта, эта!», то обязательно произойдет что-то не то. Поэтому опыт мне позволяет спокойно держаться за батарею самому.

- Есть ли у вас мечта – светлая, большая, такая, о которой можно сказать и мечтать дальше, всю оставшуюся жизнь?

- Есть.

- Ну, вот - есть. Каков вопрос – таков и ответ. И если вы можете раскрыть ответ о мечте, то, пожалуйста.

- Не скажу! (Улыбаясь)

- У Юрия Михайловича есть мечта и это уже хорошо, тем более, что программа «Пустое место» на сегодня завершена. Благодарю вас, Юрий Михайлович за то, что были у нас в гостях, за то, что честно отвечали на вопросы. И я думаю, что мы с вами еще не раз встретимся в прямом эфире в программе «Пустое место», что будет такой прецедент. И думаю, что дружба радио «Ферри» и театра «Мастеровые» продолжится еще долго и на длинное-длинное будущее. Спасибо вам за то, что вы были. До свидания.

- До свидания.

- А вы, слушатели радио «Ферри», пожалуйста, включайте ваши радиоприемники через неделю, в 18.00, и у вас в гостях будет программа «Пустое место». Пока! У микрофона был Дмитрий Покров.