Билалов Р.В. "Мы решили сделать газету полезной". Интервью 2006 года
С интернет-портала TatCenter.ru (г.Казань) 29.06.2006 года. Автор: Неизвестен.
Ринат Билалов: "Мы решили сделать газету полезной"
Четыре месяца назад в знаменитой татарстанской "молодежке", долгое время существовавшей без "рулевого", наконец-то появился главный редактор. Ринат Билалов – опытный журналист, можно сказать, главред по профессии, рассчитывает реанимировать "Молодежь Татарстана", и, изменив концепцию издания, вдохнуть в нее новую жизнь.
Выбор профессии главный редактор газеты "Молодежь Татарстана" Ринат Билалов называет по большому счету удачным стечением обстоятельств. "Я не мечтал со школьной скамьи стать журналистом, я не родился журналистом, я скорее пришел в профессию", - говорит он.
Ринат Вагизович Билалов окончил факультет журналистики, социологии и психологии Казанского государственного университета по специальности "журналистика" в 1996 году. В 1989 – 1995 гг. работал журналистом в различных СМИ города Набережные Челны, был заместителем редактора журнала "Аргамак", главным редактором газеты "Три точки". В 1995 - 2000 гг. – главный редактор еженедельника "Новый город" в Набережных Челнах. В 2000 - 2004 гг. – заместитель главного редактора газеты "Восточный экспресс". В 2004- 2006 гг. - главный редактор газеты "Восточный экспресс". С февраля 2006 года - главный редактор газеты "Молодежь Татарстана".
Ринат Билалов: - Мой отец служил в военной авиации, и семье приходилось много ездить. Я родился в Венгрии, долгое время мы прожили в Эстонии. И, несмотря на многочисленные переезды, мы постоянно выписывали в большом количестве газеты и журналы, в том числе и, на татарском языке. В семье всегда был культ печатного слова. Возможно, это и сыграло свою роль в выборе профессии. На мой взгляд, неважно, как человек пришел в профессию. Важно другое - что он потом делает в журналистике.
На днях в телевизионном ток-шоу "Сто вопросов взрослому" Владимир Познер, общаясь с подростками, затронул тему журналистской ответственности. Он спросил, как должен поступить журналист в такой гипотетической ситуации: во время интервью министр обороны неожиданно выходит из кабинета, журналист остается один и видит на столе документ, из которого ясно, что в ближайшее время страна начнет военные действия против условного государства "А". Ринат Вагизович, как бы вы ответили на этот вопрос?
Конечно, в реальности подобную ситуацию представить достаточно сложно. Вопрос в том победит в этот момент в человеке журналист или нет. Если человек живет журналистикой, если он профессионал, то верх возьмет его гражданская позиция. Информация о скором начале военных действий однозначно важна для людей.
В вас победил бы журналист?
Не сомневаюсь.
Что для вас означает понятие "личная ответственность журналиста"?
Это ответственность за сказанное и написанное. К сожалению, в последнее время понятие ответственности очень сильно девальвировалось. Хотя, скорее, оно не успело сформироваться. В советской журналистике ответственность была, но проистекала в большей степени из страха. Посыл должен быть все-таки иным. У меня складывается ощущение, что молодым начинающим журналистами понятие ответственности в большинстве случаев не знакомо, им просто никто этого не объясняет. Впрочем, когда человек молод, это еще полбеды – у него и взгляды не сформировались, и твердых жизненных принципов пока нет. Эти недостатки со временем проходят, особенно помогает пара-тройка судебных разбирательств. Гораздо хуже, если целые издания сознательно идут на искажение фактов, придерживаются позиции: сегодня выстрелю, а завтра разберемся. И у нас в Казани есть СМИ, которые "выстреливают", провоцируя дальнейшие разбирательства ради привлечения внимания к изданию. Это могло бы оставаться их собственным делом, если бы не подрывало доверие к самому институту СМИ. Понятие свободы прессы в нашей стране и без того было дискредитировано еще в 90-е годы, когда вся страна была свидетелем того, как крупные издания и телеканалы работали по заказу определенных людей. А сегодня доверие населения к печатному слову и в целом к СМИ во многом подрывает и безответственность журналистов.
Выход из этого положения существует?
Недавно в Доме журналистов Татарстана прошел круглый стол, на котором редакторы республиканских СМИ обсуждали целый ряд проблем, и в частности соблюдение профессиональной этики журналистов. Это тоже вопрос личной ответственности. Я, работая в "Восточном экспрессе", неоднократно был очевидцем журналистского плагиата. Мы проводили несколько громких расследований, а через какое-то время с удивлением обнаруживали наши материалы на страницах других, вполне уважаемых газет. В этих статьях не содержалось ни одного нового факта, лишь небольшая косметическая переработка наших материалов, а люди без зазрения совести ставили под этим свои фамилии. Часто некоторые издания используют материалы агентств и пресс-релизы без ссылок на первоисточник. Я считаю, в Казани эта проблема не только не решается, она усугубляется. Поэтому назрела необходимость создания документа, который бы определял этические нормы. Другой вопрос, как этот документ будет работать. Сомнений - масса. В качестве примера можно вспомнить Хартию телевещателей "Против насилия и жестокости", принятую несколько лет назад. Жестокости на каналах, руководители которых подписали документ, меньше не стало. Думаю, документ – это лишь инструмент, проблема заключается в первую очередь в сознании самих людей. Нравственные ориентиры журналисты утратили вместе со всем обществом.
Проблему пытаются решить и на федеральном уровне - на прошлой неделе в министерстве культуры РФ состоялось первое организационное заседание нового Общественного совета, который в скором времени будет следить за тем, что публикуют все существующие средства массовой информации, наблюдать за нравственностью и решать, каким содержанием насыщать российское медиапространство. Как вы относитесь к этой мере?
Решать проблему необходимо. Но каким будет механизм работы этого совета? В таких вещах всегда существует опасность, что совет превратится в дубину, действующую в чьих-то интересах, либо начнет реализовывать совсем иные цели. Хотелось бы думать, что Общественный совет не станет современной версией Главлита.
Чего, на ваш взгляд, не хватает современным средствам массовой информации?
Мне кажется, у нас в республике еще не устоялся рынок СМИ, особенно печатных. Коммерциализация журналистики, на которую жалуются многие старшие коллеги, процесс сам по себе не такой уж плохой. Это ненормально, когда СМИ производят невостребованный продукт. Другое дело, что спрос и потребности общества в СМИ у нас еще находится в стадии формирования.
Например, в Татарстане тяжело приживаются издания, занимающиеся серьезной аналитикой. Спрос на качественную журналистику низок, в ней нет достаточной общественной потребности. Удивительно, но даже в Казани, огромном университетском городе потенциальная аудитория, способная читать серьезную деловую прессу - это в лучшем случае 5-7 тысяч человек. Не так давно я читал в "Известиях" интервью Ли Куана Ю, "отца" сингапурского "экономического чуда". Он вынес российским масс-медиа приговор: пока четверть населения не будет иметь доход выше 5 тысяч долларов в месяц на душу, о свободе печати и полноценном развитии прессы речи быть не может. Возможно, бывший премьер Сингапура несколько сгустил краски, но в принципе он прав. У нас пока нет слоя, четко осознающего свои интересы и достаточно зарабатывающего, чтобы обеспечивать существование качественных региональных СМИ.
Есть еще и другая составляющая этой проблемы, о которой вам скажет любой редактор - отсутствие кадров. И я не могу объяснить ее одним лишь отсутствием платежеспособного спроса. Например, сегодня практически невозможно найти среди молодежи журналистов, пишущих или хотя бы пытающихся писать на серьезные общественно-политические или экономические темы. В готовом виде их никто не поставляет, а выращивание самими редакциями требует колоссальных затрат времени и сил. Но это, так сказать, высший пилотаж. Реальность такова, что лишь единицы из числа журналистов моложе 30 пишут без орфографических и грамматических ошибок. Я вообще не могу понять, как они сдают вступительные экзамены на журфак. И общий образовательный уровень тех ребят, которые сегодня приходят в редакции СМИ, к сожалению, крайне низкий. Эти люди в большинстве случаев даже не читают газет, и даже после нескольких лет работы в редакциях их сознание продолжает оставаться маргинальным. Конечно, есть исключения, но их не так много.
Не связано ли это с образованием, которое дают факультеты журналистики? Есть мнение, что для журналиста важнее личные качества - амбиции, настойчивость. Что вы думаете о журналистском образовании? Является ли сегодняшний выпускник журфака со специализацией широкого профиля конкурентоспособным на рынке?
Это одна из постоянных тем обсуждения в журналистской среде. В "Эксперте" была любопытная публикация о журфаке МГУ - "Факультет ненужных вещей", вызвавшая большую дискуссию. Столкнулись две диаметрально противоположные позиции. Первая - позиция редакторов и издателей, особенно коммерческих СМИ, которым нужно, чтобы молодой журналист пришел и на следующий день начал выдавать полноценный продукт. Вторая – позиция журфака. В частности, представители МГУ признали, что факультет журналистики отстает от реалий рынка СМИ, но его главная задача - дать фундаментальные знания, а не гоняться за рыночной конъюнктурой. Сложно судить, кто прав. Обе позиции отдают излишним идеализмом.
А чтобы быть конкурентоспособным, человеку, пришедшему учиться на журфак, надо сразу же определяться и начинать где-то работать, а не появляться в редакциях за неделю до сдачи практики, как это делает большинство. Я заканчивал факультет журналистики заочно. К моменту поступления я уже почти два года проработал в редакции, и у меня были сомнения, выбрать дневное или заочное отделение. Потом я понял, что сделал правильный выбор - к окончанию учебы я уже был редактором газеты.
Чаще всего журналисты начинают свою карьеру в молодежных СМИ. На ваш взгляд закономерно, что, получив представление о работе журналиста, они уходят во "взрослые" издания? Мешает этот процесс развитию газеты?
В "Молодежи Татарстана" я с этим пока не столкнулся. Здесь есть другая проблема, связанная с поиском новых имен. Но когда я был редактором молодежной газеты "Новый город" в Набережных Челнах, в нашей редакции работала именно такая схема – многие ребята впоследствии уходили от нас в "большие" городские, казанские и даже российские СМИ. Для меня как редактора это становилось проблемой, но я никогда не считал, что с этими процессами нужно бороться. Если по каким-то причинам журналист не находит возможности дальнейшего профессионального роста в молодежной газете, удерживать его бессмысленно. Гораздо хуже, когда человек застревает на определенном уровне, прекращает развиваться. В конце концов, есть какие-то возрастные лимиты.
А в молодежной газете есть возрастные лимиты?
Я имею в виду не паспортные данные, а внутреннее состояние человека. Не быть адекватным времени и ситуации можно и в 20 лет. А можно и в 50 держать руку на пульсе. К тому же, сегодня само понятие "молодежная газета" несколько меняется. Большая часть молодежных изданий, существующих сейчас в России, это бывшие комсомольские органы. У них были разные судьбы – одни издания не сумели выжить, другие успешно вписались в новую экономическую реальность, третьи по инерции продолжают выпускать продукт по стандартам 15-20-летней давности. Самый интересный пример - "Московский комсомолец", сейчас один из лидеров печатного рынка. Вы можете определенно сказать, молодежное это издание или нет? "Молодежь Татарстана", к сожалению, не сумела в нужный момент поймать волну и, по сути, пережила период постепенного, а потом и резкого упадка. На самом деле в последние годы перед газетой стояла не столько проблема отсутствия редактора, сколько концепции. Сейчас не то время, когда люди читают материалы на отвлеченные темы, поэтому мы решили сделать газету полезной. У нас появился ряд новых полос: "Карьера", "Деньги", "Адреналин". Один из наших центральных проектов - "Татарстан-2016", в котором мы беседуем с экспертами, с известными в республике людьми о возможных сценариях развития республики в ближайшие десять лет, пытаемся спрогнозировать будущее Татарстана. Это не политическая футурология, а попытка помочь людям сориентироваться в ближайшие годы и выстроить свою личную стратегию. Общими усилиями коллектива мы определили главный вектор развития издания. Родился наш слоган - "Думай о будущем". Поскольку вопрос "как жить дальше?" в первую очередь волнует людей молодых, мы рассчитываем на активный читательский слой, начиная от старшекурсников и заканчивая 40-летними.
Вы считаете, что новая идеология поможет расширить и удержать молодежную аудиторию? Под силу ли это печатному изданию в условиях увеличения числа глянцевых журналов, электронных СМИ?
Конечно, это сложно. Но все-таки у газеты есть ряд преимуществ по сравнению с тем же глянцем или с Интернетом. Значительная часть наших читателей живет в районах республики, где уровень проникновения масс-медиа невысок. Там и с доступом в Интернет намного хуже, и глянцевые журналы не все могут себе позволить. Есть информационный голод, его наша газета и хочет удовлетворить. Нас интересует и аудитория Интернета. Сегодня большинство газет там представлены, но полной окупаемости этих проектов нет. В начале июня я был в Москве на Всемирном форуме редакторов и многие эксперты там заявляли, что в странах с наибольшим проникновением Интернета аудитория моложе 30-35 лет практически уже перестает читать бумажные версии газет. И я не могу над этим не задумываться. Мы сегодня находимся в ситуации, когда печатные издания еще не умерли, а Интернет не настолько развит, чтобы заменить печатные СМИ. Думаю, кардинальные изменения произойдут еще не скоро, но к ним надо готовиться уже сейчас. Мы временно приостановили работу старого сайта газеты "Молодежь Татарстана", сейчас готовим новую интернет-версию газеты и, скорее всего, она будет отличаться от бумажной.
Вы на протяжении двух лет возглавляли газету "Восточный экспресс". Не жалеете, что сменили коммерческую газету на государственную?
Вообще-то я не стараюсь принимать решений, о которых потом приходится жалеть. Мне часто задают этот вопрос, удивляются, как можно было уйти с тиража в 70 тысяч. У коллег из других изданий возникали разные версии об обстоятельствах моего ухода, как правило, имеющие мало общего с реальностью. Единственная причина моего ухода из «Восточного экспресса» заключается в том, что я не вижу себя в нынешней модели этого издания. В "Восточном экспрессе" я работал с первого номера, специально в 2000 году переехал из Набережных Челнов под этот проект, принимал участие в его становлении и развитии. Процесс был крайне интересным, и я получил там опыт, который вряд ли удалось бы приобрести в другом месте: это и работа в качественной газете, и инвестиционный кризис, когда газета выжила благодаря "Эфиру", и перевод еженедельника на ежедневный выпуск, и переориентация на новую аудиторию. Нынешний "Восточный экспресс" - очень смелый проект, и он может оказаться одним из лидеров печатного рынка Казани. Но меня интересует другая журналистика.
Как ни странно, в государственной газете я во многих решениях более самостоятелен, чем в коммерческой структуре. Я считаю, что переход в "Молодежь Татарстана" - прекрасная возможность для развития. Тем более, газета находилась в довольно тяжелом положении, здесь можно многие вещи сделать с абсолютно чистого листа. Это интересно.
